Мифология:
Кельтская мифология / Королевский цикл
Обольщение Бекфолы
Диармайд, сын Аэда Слане, был верховным правителем в Таре; Кримтан, сын Аэда, был его приемышем и заложником, присланным от людей Лейнстера. Диармайд и его питомец Кримтан пошли однажды к Броду Бузины, что был за родом Лоэгайре, и с ними один слуга. Они увидели женщину, ехавшую через брод на колеснице в сторону востока. На ней были два тупоносых башмака из белой бронзы, с украшением из драгоценных камней на каждом; сверху плащ, расшитый красным золотом; на ней было малиновое платье, а на платье у ее груди - заколка из отлично выделанного золота с самоцветами различных оттенков; ожерелье из блистающего золота было вокруг ее шеи; золотой венец на голове; два черных с серым коня были в ее колеснице, а на них упряжь, отделанная серебром.
"Откуда пришла ты, о женщина?" - спросил Диармайд.
"Не очень издалека", - сказала она.
"Куда ты идешь?" - спросил Диармайд.
"Искать семена пшеницы, - сказала она. - У меня есть добрая почва, и я нуждаюсь в подходящих семенах".
"Будь семя этой страны желанно тебе, - сказал Диармайд, - ты не пройдешь мимо меня".
"Я не возражаю, - сказала она, - если получаю награду".
"Я дам тебе эту маленькую брошь", - сказал Диармайд.
"Я приму ее", - сказала она.
И он взял ее с собой в Тару.
"Кто эта женщина, о Диармайд?" - спросили там.
"Она не назвала мне своего имени", - сказал Диармайд.
"Что ты дал за нее как вено?"
"Мою брошку", - сказал Диармайд.
"Это бекфола, маленький выкуп", - сказали они.
"Пусть тогда ее имя будет Бекфола", - сказал друид.
Она, однако, остановилась душой на приемыше Диармайда, на Кримтане, сыне Аэда, которого она продолжала соблазнять и домогаться долгое время. Наконец она убедила юношу встретиться с ней у Клуайн Да Кайлех на восходе солнца в воскресенье, чтобы с ней бежать. Когда он рассказал это своим людям, те запретили ему бежать с женою верховного короля Эрина. Рано утром в воскресенье она поднялась от Диармайдова бока.
"В чем дело, женщина?" - спросил он.
"Нехорошее дело, - сказала она. - Некоторые из моих вещей, что оставались у Клуайн Да Кайлех, слуги бросили и бежали прочь".
"Что за вещи?" - спросил Диармайд.
"Семь плащей с украшениями, семь золотых заколок и три золотых венца; и жалко дать им потеряться".- "Не ходи, - сказал Диармайд, - в воскресенье; путь в воскресенье не к добру".
"Кто-нибудь пойдет со мной отсюда",- сказала она.
"Из моих слуг никто", - сказал Диармайд.
Она пошла тогда со своей служанкой от Тары к югу, и они шли, пока не достигли Дубтора в Лейнстере. Она проблуждала там часть ночи, пока не явились дикие собаки и не задрали служанку, а она забралась на дерево, чтобы от них спастись.
Когда она сидела на дереве, увидела в глубине леса огонь. Она пошла на огонь и увидела молодого воина у костра, готовившего свинью. На нем было одеяние из яркого пурпурного шелка, с золотыми и серебряными кольцами; венец из золота, серебра и хрусталя был на его голове; золотые узлы и сплетения были вкруг каждого локона его волос, ниспадавших до края плечей, а на двух прядях волос были два золотых шара, каждый из них крупный, как кулак мужчины; на его поясе был меч с золотой рукоятью, а два калечащих плоть копья были за ремнем его щита, с шишками из белой бронзы на нем. Носил он многоцветный плащ. Обе его руки были покрыты золотыми и серебряными кольцами до локтей.
Она подошла и села с ним у огня. Он посмотрел на нее, но дальше не обращал на нее внимания, пока не закончил готовить свинью. Затем он сделал свиное жаркое, съел его, вымыл свои руки и пошел от костра прочь. Она следовала за ним, пока они не достигли озера.
На середине озера была лодка из бронзы. Бронзовый канат тянулся от лодки до земли, а другой канат - от лодки к острову, который был посреди озера. Воин подтянул лодку; Бекфола вошла в нее вперед него. Они оставили лодку у бронзового причала на острове и вошли в дом с замечательными изваяниями и ложами. Он сел; она села рядом с ним; и тогда он извлек блюдо с пищей для них. Они оба поели и выпили, но так, что никто из них не опьянел. Никого другого в доме не было, и им не помешали. Он пошел в свою постель, и она легла под его одеяло, между ним и стеной; он к ней не повернулся.
Ранним утром они услышали зов с причала: "Выходи, Фланн, люди здесь". Он немедленно встал, надел свое вооружение и вышел. Она последовала за ним до двери дома и увидела на причале трех мужчин. Лицами, возрастом и телосложением эти трое были подобны ему. Затем она увидела четырех других мужчин, движущихся по острову со щитами в руках, опущенными книзу. Два отряда тогда устремились друг на друга и сражались до тех пор, покуда все они не покрылись кровью. Когда сраженье окончилось, Фланн возвратился назад.
"С победой твоей доблести тебя, - сказала она, - это было геройское сражение".
"Это было бы впрямь хорошо, будь оно против врагов", - сказал он.
"Кто воины?" - спросила женщина.
"Один из них сын моего брата, - сказал он, - другие трое - мои братья".
"За что ты сражался?" - спросила женщина.
"За этот остров", - сказал он.
"Как называется остров?" - спросила она.
"Остров Федаха Мак ин Дайла".
"А как твое имя?" - спросила она.
"Фланн О'Федах, - сказал он. - Это потомки Федаха сражаются за него. Остров хорош; каждый вечер готов обед на сотню человек. Так как прошлой ночью на нем были только мы вдвоем, явилось пропитание для нас одних".
"Я спрашиваю, - сказала она, - почему бы мне не остаться с тобой?"
"Это было бы плохим для тебя обустройством, конечно, - сказал он, - остаться со мной и покинуть короля Эрина, чтобы на мне была вина, и мщение следовало бы за мной".
"Почему бы нам не жить вместе?" - спросила она.
"Давай не теперь, - сказал он, - но если остров станет моим и я выживу, я отыщу тебя, и ты будешь моей постоянной женой, что со мной будет жить. Но сейчас пока уходи".
"Я горевала, потеряв мою служанку", - сказала она.
"Она цела и находится у подножья того же дерева, - сказал он, - щенята с острова окружили ее и задержали, чтобы прикрыть нас". Так вправду и было. Она возвратилась домой и нашла там Диармайда, встающим в то же самое воскресенье. "Это хорошо, о женщина, - сказал он, - что ты не путешествовала в воскресенье вопреки нашему повелению".
"Я не посмела бы ослушаться твоего приказа", - сказала она, как если бы не уходила вовсе. Ее единственным речением с той поры стало:
Я была ночью в лесу
В доме на острове Мак ин Дайл;
Хоть и с мужчиной, но без греха;
Когда мы расстались, было не рано.
Остров Федах Мак ин Дайл,
В земле Лейнстера, в Дубторе;
Хоть это и близко к дороге,
Герои-бородачи не найдут.
Всякий удивлялся на эти слова.
По прошествии года с этого дня, однако, лежал Диармайд на постели со своей женой, Бекфолой, и увидели они раненого мужчину, входящего в дверь дома. И тогда Бекфола сказала:
Превосходный в отваге из свирепых мужчин,
Я ведаю, в битве на Острове Бычьем, -
Из тех четырех, что победили
Других четырех на Острове Бычьем.
Раненый - а это был Фланн - отвечал:
О женщина, не бросай свой упрек
На героев, дабы унизить их;
Не отважная доблесть их одолела,
Но люди с чарами на копьях своих.
Она же сказала: "Не могу я принизить доблести мужчин, потому что это Фланн был ранен в схватке восьмерых". И с тем она пошла прочь из дома вслед за Фланном к его собственному жилищу.
"Пусть себе идет, - сказал Диармайд, - дурная; ибо мы не знаем, ни куда она идет, ни откуда приходит".
В то время как они беседовали, они увидели четырех монахов-послушников, входящих в дом. "Что это? - сказал Диармайд. - Монахи, путешествующие в воскресенье!" С этими словами он натянул свое одеяло себе на голову, так что он не мог их видеть вовсе.
"Мы путешествуем по приказу нашего владыки, - сказали послушники, - а не для своего удовольствия. Моласса с Бычьего Острова послал нас посовещаться с тобой. Крестьянин из людей Бычьего Острова, покуда пас этим утром своих коров, видел четырех вооруженных мужчин, пересекавших остров, со щитами, висевшими книзу; затем он увидел других четырех мужчин, вышедших против них: они сшиблись так, что стук щитов был слышен во время схватки по всему острову, покуда все они не пали, кроме одного раненого, который только и уцелел. Семерых прочих похоронил Моласса. Кроме того, от них осталось все то, что двое из нас смогли унести из золота и серебра, которое было на их одеждах, на их шеях, на их щитах, на их копьях, на их мечах, на их руках и на их плащах. Мы пришли определить твою долю в этом золоте".
"Не так, - сказал Диармайд, - в том, что Бог ему послал, я дольщиком не буду. Пусть он возьмет это себе во владение". Так вправду и было. Тогда этим серебром и золотом были изукрашены святыни Молассы, а именно его рака, его часовня и его епископский посох.
Бекфола, однако, ушла с Фланном О'Федахом и с тех пор не возвращалась. Таково обольщение Бекфолы.