Verification: 4d923e281232845c

Легенды Крыма / Легенды и мифы

Назад к разделу

Карадагский звон

Капитан Яни лежит у костра, смотрит на гору.
 

— Как камбала, капитан Яни?
 

— А, чатра-патра… Плохо, неплохо! Куда идешь?
 

— В Карадаг. Там, говорят, в сегодняшнюю ночь слышен звон.
 

— Энас нэ аллос охи. Один слышит, другой — нет.
 

— Откуда звон? Из Кизильташа?
 

Капитан Яни отворачивается, что-то шепчет.
 

— Оттуда, — показывает он на море. — Может быть, даже из Стамбула.
 

Мы некоторое время молчим, и я смотрю на Кара-Даг.
 

Отвесными спадами и пропастями надвинулся Карадаг на берег моря, точно хотел задавить его своей громадой и засыпать тысячью подводных скал и камней.

 

Как разъяренная, бросается волна к подножью горного великана, белой пеной вздымается на прибрежные скалы и в бессилии проникнуть в жилище земли сбегает в морские пучины.
 

Капитан Яни подбрасывает в костер сушняку и крутит папироску.
 

Я ложусь на песок рядом с ним.
 

— А ты сам слышал?
 

— Когда слышал, когда нет.
 

Темнеет. Черной дымкой подернулся Отузский залив; черной мантией укрывает Кара-Даг глубины своих пропастей.
 

Капитан Яни медленно говорит, вставляя в речь греческие слова, и я слушаю под шум прибоя рассказ старого рыбака.

 

Слушаю о том, как под Кара-Дагом был некогда город, и в залив входили большие корабли из далеких стран.
 

— Хроня, хроня! Как бежит время.
 

И как там, где ползет желтый шиповник, был прежде монастырь.
 

Бедный монастырь; такой бедный, что не на что было купить колоколов.
 

— Какомири! Какомири! Бедняки были.
 

Тогда в Судаке жил Стефан.
 

— Агиос Стефанос.
 

И просили монахи святого Стефана помочь им, но был беден Стефан и не мог помочь.
 

Был беден, но смел, не боялся сказать правду даже знатным и богатым. Не любили его за это царь и правители, и вызвали на суд в Стамбул.
 

В самую пасхальную ночь увозили его на корабле. Плыл корабль мимо Карадага, и вспомнил святой монахов. Вспомнил и стал благословлять монастырь.
 

А в монастырь к заутрени прибыл из города Анастас астимос, Анастас правитель.
 

Знали и боялись Анастаса на сто верст кругом.
 

— Фоверос антропос! Никому не давал пощады.
 

В те времена в стране был обычай — кто под Пасху оставался в тюрьме — того отпускали на свободу.
 

Не хотел Анастас исполнить обычай, велел потуже набить колодки заключенным.
 

— Ти антропос! Вот был человек!
 

Узнал об этом игумен и не велел начинать службы.
 

— Ти трехи? В чем дело, — спрашивал Анастас монахов.
 

Боялись монахи сказать, но все-же сказали.
 

— Ох, строгий игумен. Не начнет, если сказал. Отпусти людей из тюрьмы.
 

Вскипел гневом Анастас, схватился за меч.
 

— Не идет в церковь, так я сам пойду за ним.
 

Выше церкви было кладбище. Еще теперь можно найти могилы.
 

Только подошел Астимос к кладбищу — зашевелились могильные плиты.
 

Отшатнулся Анастас, опустил меч: отнялись у него ноги; не смог идти дальше.
 

— Анастаси каме! Анастас, сделай, — сказал чей-то голос.
 

Может быть, было не так, но так говорят.
 

— Пиос ксеври! Кто знает!
 

Подошел к Анастасу игумен, упал перед ним на колени Анастас, обещал сделать по обычаю.
 

Открыл игумен церковную дверь и запели монахи.
 

— Христос анести ек некрон.
 

Дошел голос их до Стефана и ответил он:
 

— Алифос анести. Воистину воскресе!
 

Но не услышали монахи, а по молитве святого донесся до них откуда-то перезвон колоколов.
 

— Тавма! Чудо случилось, и объяснил игумен людям это чудо.
 

С тех пор, сколько ни прошло лет, всегда в ночь на Пасху слышен в Карадаге Стефанов звон.
 

Точно издалека приходит, точно вдаль уходит.
 

***
 

Догорел костер; замолчал старый рыбак.
 

Должно быть пришла полночь. Сейчас зазвонят. Прислушался капитан Яни.
 

— Акус? — Ты слышишь?
 

И мне показалось, что слышу.



Назад к разделу


Поиск: