Verification: 4d923e281232845c

Кельтская мифология / Королевский цикл

Назад к разделу

Обольщение Бекфолы

Диармайд, сын Аэда Слане, был верховным правителем в Таре; Кримтан, сын Аэда, был его приемышем и заложником, присланным от людей Лейнстера. Диармайд и его питомец Кримтан пошли однажды к Броду Бузины, что был за родом Лоэгайре, и с ними один слуга. Они увидели женщину, ехавшую через брод на колеснице в сторону востока. На ней были два тупоносых башмака из белой бронзы, с украшением из драгоценных камней на каждом; сверху плащ, расшитый красным золотом; на ней было малиновое платье, а на платье у ее груди - заколка из отлично выделанного золота с самоцветами различных оттенков; ожерелье из блистающего золота было вокруг ее шеи; золотой венец на голове; два черных с серым коня были в ее колеснице, а на них упряжь, отделанная серебром.

 

"Откуда пришла ты, о женщина?" - спросил Диармайд.

 

"Не очень издалека", - сказала она.

 

"Куда ты идешь?" - спросил Диармайд.

 

"Искать семена пшеницы, - сказала она. - У меня есть добрая почва, и я нуждаюсь в подходящих семенах".

 

"Будь семя этой страны желанно тебе, - сказал Диармайд, - ты не пройдешь мимо меня".

 

"Я не возражаю, - сказала она, - если получаю награду".

 

"Я дам тебе эту маленькую брошь", - сказал Диармайд.

 

"Я приму ее", - сказала она.

 

И он взял ее с собой в Тару.

 

"Кто эта женщина, о Диармайд?" - спросили там.

 

"Она не назвала мне своего имени", - сказал Диармайд.

 

"Что ты дал за нее как вено?"

 

"Мою брошку", - сказал Диармайд.

 

"Это бекфола, маленький выкуп", - сказали они.

 

"Пусть тогда ее имя будет Бекфола", - сказал друид.

 

Она, однако, остановилась душой на приемыше Диармайда, на Кримтане, сыне Аэда, которого она продолжала соблазнять и домогаться долгое время. Наконец она убедила юношу встретиться с ней у Клуайн Да Кайлех на восходе солнца в воскресенье, чтобы с ней бежать. Когда он рассказал это своим людям, те запретили ему бежать с женою верховного короля Эрина. Рано утром в воскресенье она поднялась от Диармайдова бока.

 

"В чем дело, женщина?" - спросил он.

 

"Нехорошее дело, - сказала она. - Некоторые из моих вещей, что оставались у Клуайн Да Кайлех, слуги бросили и бежали прочь".

 

"Что за вещи?" - спросил Диармайд.

 

"Семь плащей с украшениями, семь золотых заколок и три золотых венца; и жалко дать им потеряться".- "Не ходи, - сказал Диармайд, - в воскресенье; путь в воскресенье не к добру".

 

"Кто-нибудь пойдет со мной отсюда",- сказала она.

 

"Из моих слуг никто", - сказал Диармайд.

 

Она пошла тогда со своей служанкой от Тары к югу, и они шли, пока не достигли Дубтора в Лейнстере. Она проблуждала там часть ночи, пока не явились дикие собаки и не задрали служанку, а она забралась на дерево, чтобы от них спастись.

 

Когда она сидела на дереве, увидела в глубине леса огонь. Она пошла на огонь и увидела молодого воина у костра, готовившего свинью. На нем было одеяние из яркого пурпурного шелка, с золотыми и серебряными кольцами; венец из золота, серебра и хрусталя был на его голове; золотые узлы и сплетения были вкруг каждого локона его волос, ниспадавших до края плечей, а на двух прядях волос были два золотых шара, каждый из них крупный, как кулак мужчины; на его поясе был меч с золотой рукоятью, а два калечащих плоть копья были за ремнем его щита, с шишками из белой бронзы на нем. Носил он многоцветный плащ. Обе его руки были покрыты золотыми и серебряными кольцами до локтей.

 

Она подошла и села с ним у огня. Он посмотрел на нее, но дальше не обращал на нее внимания, пока не закончил готовить свинью. Затем он сделал свиное жаркое, съел его, вымыл свои руки и пошел от костра прочь. Она следовала за ним, пока они не достигли озера.

 

На середине озера была лодка из бронзы. Бронзовый канат тянулся от лодки до земли, а другой канат - от лодки к острову, который был посреди озера. Воин подтянул лодку; Бекфола вошла в нее вперед него. Они оставили лодку у бронзового причала на острове и вошли в дом с замечательными изваяниями и ложами. Он сел; она села рядом с ним; и тогда он извлек блюдо с пищей для них. Они оба поели и выпили, но так, что никто из них не опьянел. Никого другого в доме не было, и им не помешали. Он пошел в свою постель, и она легла под его одеяло, между ним и стеной; он к ней не повернулся.

 

Ранним утром они услышали зов с причала: "Выходи, Фланн, люди здесь". Он немедленно встал, надел свое вооружение и вышел. Она последовала за ним до двери дома и увидела на причале трех мужчин. Лицами, возрастом и телосложением эти трое были подобны ему. Затем она увидела четырех других мужчин, движущихся по острову со щитами в руках, опущенными книзу. Два отряда тогда устремились друг на друга и сражались до тех пор, покуда все они не покрылись кровью. Когда сраженье окончилось, Фланн возвратился назад.

 

"С победой твоей доблести тебя, - сказала она, - это было геройское сражение".

 

"Это было бы впрямь хорошо, будь оно против врагов", - сказал он.

 

"Кто воины?" - спросила женщина.

 

"Один из них сын моего брата, - сказал он, - другие трое - мои братья".

 

"За что ты сражался?" - спросила женщина.

 

"За этот остров", - сказал он.

 

"Как называется остров?" - спросила она.

 

"Остров Федаха Мак ин Дайла".

 

"А как твое имя?" - спросила она.

 

"Фланн О'Федах, - сказал он. - Это потомки Федаха сражаются за него. Остров хорош; каждый вечер готов обед на сотню человек. Так как прошлой ночью на нем были только мы вдвоем, явилось пропитание для нас одних".

 

"Я спрашиваю, - сказала она, - почему бы мне не остаться с тобой?"

 

"Это было бы плохим для тебя обустройством, конечно, - сказал он, - остаться со мной и покинуть короля Эрина, чтобы на мне была вина, и мщение следовало бы за мной".

 

"Почему бы нам не жить вместе?" - спросила она.

 

"Давай не теперь, - сказал он, - но если остров станет моим и я выживу, я отыщу тебя, и ты будешь моей постоянной женой, что со мной будет жить. Но сейчас пока уходи".

 

"Я горевала, потеряв мою служанку", - сказала она.

 

"Она цела и находится у подножья того же дерева, - сказал он, - щенята с острова окружили ее и задержали, чтобы прикрыть нас". Так вправду и было. Она возвратилась домой и нашла там Диармайда, встающим в то же самое воскресенье. "Это хорошо, о женщина, - сказал он, - что ты не путешествовала в воскресенье вопреки нашему повелению".

 

"Я не посмела бы ослушаться твоего приказа", - сказала она, как если бы не уходила вовсе. Ее единственным речением с той поры стало:

 

Я была ночью в лесу

В доме на острове Мак ин Дайл;

Хоть и с мужчиной, но без греха;

Когда мы расстались, было не рано.

 

Остров Федах Мак ин Дайл,

В земле Лейнстера, в Дубторе;

Хоть это и близко к дороге,

Герои-бородачи не найдут.

 

Всякий удивлялся на эти слова.

 

По прошествии года с этого дня, однако, лежал Диармайд на постели со своей женой, Бекфолой, и увидели они раненого мужчину, входящего в дверь дома. И тогда Бекфола сказала:

 

Превосходный в отваге из свирепых мужчин,

Я ведаю, в битве на Острове Бычьем, - 

Из тех четырех, что победили 

Других четырех на Острове Бычьем.

 

Раненый - а это был Фланн - отвечал:

 

О женщина, не бросай свой упрек 

На героев, дабы унизить их;

Не отважная доблесть их одолела,

Но люди с чарами на копьях своих.

 

Она же сказала: "Не могу я принизить доблести мужчин, потому что это Фланн был ранен в схватке восьмерых". И с тем она пошла прочь из дома вслед за Фланном к его собственному жилищу.

 

"Пусть себе идет, - сказал Диармайд, - дурная; ибо мы не знаем, ни куда она идет, ни откуда приходит".

 

В то время как они беседовали, они увидели четырех монахов-послушников, входящих в дом. "Что это? - сказал Диармайд. - Монахи, путешествующие в воскресенье!" С этими словами он натянул свое одеяло себе на голову, так что он не мог их видеть вовсе.

 

"Мы путешествуем по приказу нашего владыки, - сказали послушники, - а не для своего удовольствия. Моласса с Бычьего Острова послал нас посовещаться с тобой. Крестьянин из людей Бычьего Острова, покуда пас этим утром своих коров, видел четырех вооруженных мужчин, пересекавших остров, со щитами, висевшими книзу; затем он увидел других четырех мужчин, вышедших против них: они сшиблись так, что стук щитов был слышен во время схватки по всему острову, покуда все они не пали, кроме одного раненого, который только и уцелел. Семерых прочих похоронил Моласса. Кроме того, от них осталось все то, что двое из нас смогли унести из золота и серебра, которое было на их одеждах, на их шеях, на их щитах, на их копьях, на их мечах, на их руках и на их плащах. Мы пришли определить твою долю в этом золоте".

 

"Не так, - сказал Диармайд, - в том, что Бог ему послал, я дольщиком не буду. Пусть он возьмет это себе во владение". Так вправду и было. Тогда этим серебром и золотом были изукрашены святыни Молассы, а именно его рака, его часовня и его епископский посох.

 

Бекфола, однако, ушла с Фланном О'Федахом и с тех пор не возвращалась. Таково обольщение Бекфолы.

 



Назад к разделу


Поиск: