Verification: 4d923e281232845c

Греческая мифология / Илиада Гомера

Назад к разделу

Песнь двадцать четвертая. Выкуп Гектора

      Сонм распущен; и народ по своим кораблям быстролетным 

       Весь рассеялся; каждый спешил укрепиться под сенью 

       Пищей вечерней и сладостным сном. Но Пелид неутешный 

       Плакал, о друге еще вспоминая; к нему не касался

5      Все усмиряющий сон; по одру беспокойно метаясь, 

       Он вспоминал Менетидово мужество, дух возвышенный;

       Сколько они подвизались, какие труды подымали, 

       Боев с мужами ища и свирепость морей искушая;

       Все вспоминая в душе, проливал он горячие слезы.

10     То на хребет он ложился, то на бок, то ниц обратяся, 

       К ложу лицом припадал; напоследок бросивши ложе, 

       Берегом моря бродил он, тоскующий. Там и Денницу 

       Встретил Пелид, озарившую пурпуром берег и море. 

       Быстро тогда он запряг в колесницу коней быстроногих,

15     Гектора, чтобы влачить, привязал позади колесницы;

       Трижды его обволок вкруг могилы любезного друга, 

       И наконец успокоился в куще; а Гектора бросил, 

       Ниц распростерши во прахе. Но Феб от него, покровитель, 

       Феб и от мертвого вред отклонял; о герое и мертвом

20     Бог милосердовал: тело его золотым он эгидом

       Все покрывал, да не будет истерзан, Пелидом влачимый.

       Так над божественным Гектором в гневе своем он ругался. 

       Жалость объяла бессмертных, на оное с неба взиравших;

       Тело похитить зоркого Гермеса все убеждали;

25     Всем то казалось угодным; но только не Гере богине, 

       Ни Посейдону царю, ни блистательноокой Афине;

       Им, как и прежде, была ненавистною Троя святая, 

       Старец Приам и народ, за вину Приамида Париса:

       Он богинь оскорбил, приходивших в дом его сельский;

30     Честь он воздал одарившей его сладострастием вредным.

       Вестница утра, в двенадцатый раз восходила Денница;

       И средь сонма богов провещал Аполлон сребролукий:

       "Боги жестокие, неблагодарные! Гектор не вам ли 

       Недра тельцов и овнов сожигал в благовонные жертвы?

35     Вы ж не хотите и мертвое тело героя избавить;

       Видеть его не даете супруге, матери, сыну, 

       Старцу отцу и гражданам, которые славного мужа 

       Предали б скоро огню и последнею честью почтили! 

       Вы Ахиллесу грабителю быть благосклонны решились,

40     Мужу, который из мыслей изгнал справедливость, из сердца 

       Всякую жалость отверг и, как лев, о свирепствах лишь мыслит, 

       Лев, и душой дерзновенной, и дикою силой стремимый, 

       Только и рыщет, чтоб стадо найти и добычу похитить, - 

       Так сей Пелид погубил всю жалость, и стыд потерял он,

45     Стыд, для сынов человеческих столько полезный и вредный. 

       Смертный иной и более милого сердцу теряет, 

       Брата единоутробного или цветущего сына;

       Плачет о трате своей и печаль наконец утоляет:

       Дух терпеливый Судьбы даровали сынам человеков.

50     Он же, богу подобного Гектора жизни лишивши, 

       Мертвого вяжет к коням и у гроба любезного друга 

       В прахе волочит! Не славное он и не лучшее выбрал! 

       Разве что нашу он месть на себя, и могучий, воздвигнет:

       Землю, землю немую неистовый муж оскорбляет!"

55     Гневом пылая, ему отвечала державная Гера:

       "Слово твое совершилось бы, луком серебряным гордый, 

       Если б равно Ахиллеса и Гектора сами вы чтили? 

       Гектор - сын человека, сосцами жены он воспитан;

       Но Ахиллес - благородная отрасль: богиню Фетиду

60     Я взлелеяла, я возрастила и милой супругой

       Мужу вручила Пёлею, любезному всем нам, бессмертным.

       Все вы, бессмертные, были на браке; и ты ликовал там

       С лирой в руках, нечестивых наперсник, всегда вероломный!"

       Ей обратился ответствовать тучегонитель Кронион:

65     "Гера супруга! Не гневайся вовсе на жителей неба.

       Честь браноносцам не равная будет; однако и Гектор 

       Между сынов Илиона любезнейший был олимпийцам, 

       Так же и мне! Никогда не небрег он о жертвах приятных;

       Жертвенник мой никогда не скудел в приношеньях обильных

70     Туков, вин, благовоний: сия бо нам честь подобает. 

       Но похищенье оставим; возможности нет от Пелида 

       Гектора славного тайно похитить: к Пелееву сыну 

       Матерь Фетида приходит и ночью и днем непрестанно. 

       Лучше Фетиду ко мне призови кто-нибудь из бессмертных;

75     Мудрое слово богине реку, да Пелид быстроногий 

       Выкуп возьмет от Приама и Гектора тело отпустит".

       Рек, - и как вихрь устремилась Ирида крылатая с вестью;

       Между священного Сама и грозноутесного Имбра 

       Бросилась в черный понт; и под ней застонала пучина;

80     Быстро в пучину Ирида, подобно свинцу, погрузилась, 

       Ежели он, прикрепленный под рогом вола стенового, 

       Мчится, коварный, рыбам прожорливым гибель несущий. 

       Там в пещере глубокой находит Фетиду и с нею 

       Многих богинь Океана. Она посреди их сидела,

85     Плача об участи храброго сына, которому должно 

       В Трое холмистой погибнуть, далеко от милой отчизны. 

       Став пред Фетидой, вещала посланница Зевса: "Фетида! 

       Зевс призывает тебя, непреложных советов строитель".

       Ей отвечая, рекла среброногая дочерь Нерея:

90     "Что заповедует мне повелитель бессмертных? Стыжуся 

       Светлым являться богам, угнетенная мрачной печалью! 

       Но повинуюсь; и тщетен не будет глагол, им реченный".

       Так говоря, облеклася Фетида одеждой печали, 

       Черным покровом, чернейшим из всех у нее одеяний.

95     Так - устремилась; пред нею подобная ветрам Ирида 

       Быстро пошла; расступалися окрест их волны морские. 

       На берег вышед, богини к высокому бросились небу. 

       Там обрели громовержца Кронида; пред ним воссидели 

       Все, на совет собравшись, блаженные вечные боги.

100    Села Фетида близ Зевса отца: уступила Афина;

       Гера же чашу златую, прекрасную, подала в руки

       И утешала словами. Фетида, испив, возвратила.

       Слово меж оными начал отец и бессмертных и смертных:

       "Ты на Олимп, Фетида, пришла, и печальная сердцем;

105    Знаю, скорбь неутешную в персях ты носишь, богиня;

       Но возвещу, для чего на Олимп я тебя призываю. 

       Девять дней, как меж нами, бессмертными, распря восстала:

       Гектор герой и Пелид градоборец богов разделяют. 

       Тело похитить склоняют бессмертные Гермеса бога;

110    Я же, напротив, ту славу хочу даровать Ахиллесу, 

       Нежность к тебе и почтение в сердце навек сохраняя. 

       Шествуй к ахейскому стану и сыну, богиня, поведай:

       Все божества на него негодуют; но я от бессмертных 

       Более всех огорчаюсь, что он в исступлении гнева

115    Гектора возле судов, не приемлющий выкупа, держит. 

       Если страшится меня, да немедля отпустит он тело. 

       Я ж посылаю Ириду к Приаму царю с повеленьем 

       В стан мирмидонский идти к искуплению милого сына. 

       Несть и дары Ахиллесу, приятные сердцу героя".

120    Так произнес, - и ему покорилась Фетида богиня;

       Быстро помчалась, с вершины Олимпа высокого бросясь. 

       Скоро достигла Пелидова стана; и в куще находит 

       Сына, печально стенящего; многие в куще героя 

       Окрест его суетились друзья и готовили завтрак;

125    Ими закланный лежал на помосте овен густорунный.

       Подле печального сына воссела почтенная матерь;

       Тихо ласкала рукой, вопрошала и так говорила:

       "Милое чадо, почто ты себе, и стеня и тоскуя, 

       Сердце крушишь; не помыслишй о пище, ниже о покое?

130    Но приятно с женой опочить и любви насладиться.

       Жить же недолго тебе; пред тобою, любезнейший сын мой, 

       Близко стоит неизбежная Смерть и суровая Участь. 

       Выслушай слово; его я тебе возвещаю от Зевса:

       Боги, он рек, на тебя прогневляются; он же, владыка,

135    Более всех негодует, что ты в исступлении гнева

       Гектора возле судов, не приемлющий выкупа, держишь. 

       Выдай его, Ахиллес, и за тело прими искупленье".

       Ей отвечая, вещал быстроногий Пелид знаменитый:

       "Пусть предстает предлагающий выкуп,- и тело получит, 

140    Если решительно так заповедует мне Олимпийский".

       Тою порою, как матерь и сын у судов мирмидонских 

       Многие между собою вещали крылатые речи, 

       Зевс посылал Ириду к Приамовой Трое священной:

       "Шествуй, Ирида крылатая, холмы оставив Олимпа;

145    Весть в Илионе святом возвести Дарданиду Приаму:

       Пусть к искуплению сына идет к кораблям он ахейским, 

       Пусть и дары оп несет, чтоб смягчить Ахиллесово сердце. 

       Но да единый, никем не сопутствуем, шествует старец;

       Токмо глашатай старейший да будет при нем, чтобы править

150    Месками в быстром возу и вспять из ахейского стана 

       Мертвого ввезть в Илион, убиенного сильным Пелидом. 

       Помысл о смерти и страх да не взыдет на сердце Приаму:

       Старцу такого пошлем мы сопутника, Гермеса бога;

       Он поведет и проводит, пока не представит к Пелиду;

155    И, когда приведет он Приама пред очи героя,

       Рук на него не подымет Пелид, ни других не допустит:

       Он ни безумен, ни нагл, ни обыкший к грехам нечестивец;

       Он завсегда милосердо молящего милует мужа".

       Рек, - и с небес устремилась подобная вихрям Ирида;

160    К дому Приама сошла; и нашла там вопль и рыданье. 

       Окрест отца все сыны, на дворе пред хоромами сидя, 

       Токами слез обливали одежды; в средине их старец, 

       Ризой покрытый, лежал, обвивающей все его тело;

       Выю и голову персть покрывала державного старца,

165    Коею сам он себя, пресмыкаяся в прахе, осыпал. 

       Дщери его и невестки, в домах своих сидя, рыдали, 

       Тех поминая и многих, и сильных защитников царства, 

       Кои уже под руками ахейскими предали души.

       Быстрая вестница Зевса, приближася тихо к Приаму,

170    Голосом тихим (но трепет объял Дарданидовы члены) 

       Так говорила: "Дерзай, Дарданид, и меня не страшися! 

       Я для тебя не зловещая ныне схожу от Олимпа, 

       Нет, но душой доброхотная вестница Зевса тебе я:

       Он о тебе, и далекий, душою болит и печется.

175    Выкупить Гектора тело тебе он велит, Олимпиец.

       Шествуй, неси и дары, чтоб смягчить Ахиллесово сердце;

       Но да никто из троян не сопутствует, шествуй один ты;

       Токмо глашатай старейший да будет с тобой, чтобы править 

       Месками в быстром возу и вспять из ахейского стана

180    Мертвого ввезть в Илион, убиенного сильным Пелидом. 

       Мысль же о смерти, ни страх тебе да не взыдет на сердце:

       Спутник такой за тобою последует, Гермес бессмертный;

       Гермес пойдет и проводит, пока не приближит к Пелиду;

       И, когда он тебя представит пред очи героя,

185    Рук на тебя не подымет Пелид, ни других не допустит:

       Он ни безумен, ни нагл, ни обыкший к грехам нечестивец;

       Он завсегда милосердо молящего милует мужа".

       Так говоря, отлетела подобная вихрям Ирида. 

       Старец Приам повелел, чтоб немедля сыны снарядили

190    Муловый воз быстрокатный и короб к нему привязали. 

       Сам же поспешно взошел в почивальню, терем душистый, 

       Кедровый, с кровлей высокой, где много хранилось сокровищ;

       Призвал туда и Гекубу супругу и так говорил ей:

       "Бедная! мне олимпийская вестница Зевса явилась;

195    Выкупить сына велела идти к кораблям мирмидонским;

       Несть и дары Ахиллесу, которые б сердце смягчили. 

       Молви, супруга любезная, что ты о сем помышляешь? 

       Сильно меня самого побуждает и сердце и дума 

       Ныне ж идти к кораблям и великому стану ахеян".

200    Так говорил; зарыдала жена и ему отвечала:

       "Горе! погиб ли твой разум, которым в минувшее время 

       Славился ты и у чуждых народов, и в собственном царстве? 

       Хочешь один ты, старец, идти к кораблям мирмидонским? 

       Мужу предстать перед очи, который и многих и сильных

205    Наших сынов умертвил? У тебя не железное ль сердце? 

       В руки едва залучит, пред очами тебя лишь увидит 

       Сей кровопийца, неверный сей муж, милосерд он не будет;

       Он не уважит тебя! В отдалении лучше поплачем, 

       В храмине сидя; такую, знать, долю суровая Парка

210    Выпряла нашему сыну, как я несчастливца родила,-

       Долю, чтоб псов он насытил, вдали от родных, пред очами 

       Лютого мужа, которого внутренность, если б могла я, 

       Впившись в грудь, пожирать, отомстила б за то, что он сделал 

       С сыном моим! Не как ратник бесчестный, мой Гектор убит им;

215    Он за отечество, он за мужей и за жен илионских

       Бился, герой, ни о страхе в бою, ни о бегстве не мысля!"

       Cнова Гекубе ответствовал старец Приам боговидный:

       "Воле моей не противься, Гекуба, и в собственном дом"

       Птицей зловещей не будь: отвратить меня не успеешь.

220    Если бы дело такое внушал мне какой-либо смертный 

       Жрец, иль пророк илионский, или фимиамогадатель, 

       Ложью почли бы мы то и с презрением, верно б, отвергли. 

       Слышал богиню я сам, пред собою бессмертную видел;

       В стан я иду, и не тщетно мне будет вещание бога.

225    Если ж назначил мне рок умереть пред судами ахеян,- 

       Рад! и пускай он меня, душегубец, зарежет, как скоро,

       Милого сына обнявши, рыданием сердце насыщу!"

       Так произнес, - и, поднявши красивые крыши ковчегов, 

       Вынул из них Дарданион двенадцать покровов прекрасных, ,

230    Хлен двенадцать простых и столько ж ковров драгоценных, 

       Верхних плащей превосходных и тонких хитонов исподних;

       Злата, весами отвесивши, выложил десять талантов;

       Вынул четыре блюда и два светозарных тренога;

       Вынул и пышный сосуд, ему, как посланнику, древний

235    Дар фракиян, драгоценность великая! даже и оной 

       Старец щадить не хотел: столь сильно пылал он душою 

       Выкупить милого сына. Но всех он троян приходивших 

       Гневный гонял от крыльца, и грозя и поносно ругая:

       "Прочь, проклятое племя презренное! Разве и дома

240    Мало печали у вас, что меня огорчать вы идете? 

       Или вам радость, что старца Кронид поражает бедою, 

       Гибелью сына храбрейшего? Скоро вы цену сей траты 

       Сами узнаете; легче стократ, как не стало героя, 

       Будете сами избиты ахеями! Я же, о боги,

245    Прежде, нежели град разоренный и в прах обращенный - 

       Трою святую - увижу, да скроюсь в обитель Аида!"

       Так говоря, прогонял их жезлом; от грозящего старца 

       Все удалилися. Он же вскричал, сыновей порицая, 

       Клита, Гелена, Париса, питомца богов Агафона,

250    Паммона, Гиппофооя, Дейфоба вождя. Антифона, 

       Храброго сына Полита и славного мужеством Дия;

       Грозно на сих сыновей и кричал и приказывал старец:

       "Живо, негодные дети, бесстыдники! Лучше бы всем вам 

       Вместо единого Гектора пасть пред судами ахеян!

255    О, злополучный я смертный! имел я в Трое обширной 

       Храбрых сынов, и от них ни единого мне не осталось! 

       Нет боговидиого Местора, нет конеборца Троила, 

       Нет и тебя, мой Гектор, тебя, между смертными бога! 

       Так, не смертного мужа казался он сыном, но бога!

260    Храбрых Арей истребил, а бесстыдники эти остались, 

       Эти лжецы, плясуны, знаменитые лишь в хороводах, 

       Эти презренные хищники коз и агнцев народных! 

       Долго ли будете вы снаряжать колесницу и в короб 

       Скоро ли вложите всё, чтобы мог я немедленно ехать?"

265    Так говорил, - и сыны, устрашася угрозы отцовой, 

       Бросились быстро и вывезли муловый воз легкокатный, 

       Новый, красивый; и короб глубокий на нем привязали;

       Сняли с гвоздя блестящий ярем, приспособленный к мулам, 

       Буковый, с бляхою сверху и с кольцами, слаженный хитро;

270    Привязь яремную вместе с ярмом девятилоктевую 

       Вынесли, ловко ярмо положили на гладкое дышло

       В самом конце и на крюк поперечный кольцо наложили;

       Трижды бляху ярма обмотали кругом; напоследок 

       Прочее все обвязали, концы же узла подогнули.

275    После, нося из покоев, на муловый воз легкокатный, 

       Весь уложили за голову Гектора выкуп бесценный, 

       Мулов в него запрягли возовозных, дебелокопытных, 

       Некогда в дар подведенных владыке Приаму от мизов. 

       Но к колеснице Приамовой вывели коней, которых

280    Сам он с отменной заботой лелеял у тесаных яслей;

       Их в колесницу впрягали пред домом высоковершинным 

       Вестник и царь, обращая в уме их мудрые думы. 

       Тою порою приходит Гекуба, печальная сердцем;

       В правой руке царица вина, веселящего сердце,

285    Кубок несла золотой, чтоб супруг, не возлив, не уехал;

       Стала она пред конями и так говорила Приаму:

       "Зевсу возлей, мой супруг, и молись, чтобы дал всемогущий 

       В дом от врагов возвратиться, когда уже смелое сердце 

       Старца тебя, против воли моей, к кораблям устремляет.

290    Так, помолися, Приам, чернотучному Кронову сыну, 

       Богу, который от Иды на всю призирает Троаду. 

       Птицы проси, быстрокрылого вестника, мощью своею 

       Первой из птиц и любезнейшей всех самому громовержцу;

       С правой страны чтоб слетела, и сам бы ее ты увидя,

295    С верой в нее отошел к кораблям быстроконных данаев. 

       Если ж тебе не пошлет своего посла громовержец, 

       Буду тебя, мой супруг, убеждать и советом и просьбой 

       В стан не ходить к мирмидонянам, как ты ни твердо решился".

       Ей немедля ответствовал старец Приам боговидный:

300    "Я твоего не отрину совета разумного: благо

       Длани к владыке богов воздевать, да помилует нас он".

       Рек, - и прислужнице ключнице дал повеление старец 

       На руки чистой воды возлиять; и прислужница быстро 

       С блюдом в руках и с кувшином воды пред владыку предстала.

305    Старец, руки омывши, кубок принял от супруги, 

       Стал посредине двора и молился, вино возливая, 

       На небо взор возводя; и, возвысивши голос, воскликнул:

       "Зевс, наш отец, обладающий с Иды, славнейший, сильнейший! 

       Дай мне прийти к Ахиллесу угодным и жалостным сердцу;

310    Птицу пошли, быстролетного вестника, мощью своею 

       Первую в птицах, любимую более всех и тобою;

       С правой страны ниспошли; да сходящую сам я увидя, 

       С верой в нее отойду к кораблям конеборным данаев!"

       Так умолял,- и услышал его промыслитель Кронион;

315    Быстро орла ниспослал, между вещих вернейшую птицу, 

       Темного, коего смертные черным ловцом называют. 

       Словно огромная дверь почивальни высоковершинной 

       В доме богатого мужа, замком утвержденная крепким, 

       Крылья орла таковы распростерлись, когда он явился,

320    Вправе над Троею быстро парящий. Они лишь узрели, 

       В радость пришли, расцвело упованием каждого сердце.

       С живостью старец взошел в колесницу свою и немедля 

       Коней погнал от преддверья и гулких навесов крылечных. 

       Мески пошли впереди под повозкой четыреколесной

325    (Ими Идей управлял, благомысленный вестник); а сзади 

       Борзые кони, которых бичом Дарданид престарелый 

       Гнал через город; его провожали все близкие сердцу, 

       Плача по нем неутешно, как будто на смерть отходящем. 

       Скоро, из замка спустяся, они очутилися в поле;

330    Все провожавшие их возвратились печальные в Трою, 

       Дети и сродники. Сами ж они не сокрылись от Зевса:

       В поле увидел он их и исполнился милости к старцу;

       И к любезному сыну, к Гермесу, так возгласил он:

       "Сын мой, Гермес! Тебе от богов наипаче приятно

335    В дружбу вступать с человеком; ты внемлешь, кому пожелаешь.

       Шествуй и Трои царя к кораблям быстролетным ахеян 

       Так проводи, да никто не узрит и никто не узнает 

       Старца в ахейских дружинах, доколе к Пелиду не придет".

       Так произнес, - и ему повинуется Гермес посланник:

340    Под ноги вяжет прекрасную обувь, плесницы златые,

       Вечные; бога они и над влажною носят водою, 

       И над землей беспредельною, быстро, с дыханием ветра;

       Жезл берет он, которым у смертных, по воле всесильной, 

       Сном смыкает он очи или отверзает у спящих;

345    Жезл сей прияв, устремляется аргоубийца могучий.

       Скоро он к граду троян и к зыбям Геллеспонта принесся;

       Полем пошел, благородному юноше видом подобный, 

       Первой брадой опушенному, коего младость прелестна.

       Путники вскоре, проехав великую Ила могилу, 

350    Коней и месков своих удержали, чтобы напоить их 

       В светлой реке; тогда уже сумрак спускался на землю. 

       Тут, оглянувшися, Гермеса вестник Идей прозорливый 

       Близко увидел, и так возгласил к Дарданиду владыке:

       "Взглянь, Дарданид! осторожного разума требует дело:

355    Мужа я вижу; и мнится мне, нас он убить умышляет! 

       Должно бежать; на конях мы ускачем; или, подошедши, 

       Ноги ему мы обнимем и будем молить о пощаде!"

       Рек он, - и старцево сердце смутилося; он ужаснулся;

       Дыбом власы у него поднялися на сгорбленном теле;

360    Он цепенея стоял. Эриуний приближился к старцу, 

       Ласково за руку взял и вещал, вопрошая Приама:

       "Близко ль, далеко ль, отец, направляешь ты коней и месков, 

       В час усладительной ночи, как смертные все почивают? 

       Иль не страшишься убийствами дышащих, гордых данаев,

365    Кои так близко стоят, неприязненны вам и свирепы? 

       Если тебя кто увидит под быстрыми мраками ночи, 

       Столько сокровищ везущего, что твое мужество будет? 

       Сам ты не молод, и старец такой же тебя провожает. 

       Как защитишься от первого, кго лишь обидеть захочет?

370    Я ж не тебя оскорблю, но готов от тебя и другого 

       Сам отразить; моему ты родителю, старец, подобен!"

       Гермесу бодро ответствовал старец Приам боговидный:

       "Все справедливо, любезнейший сын мой, что ты говоришь мне;

       Но еще и меня хранит покровительной дланью

375    Бог, который дает мне такого сопутника встретить,

       Счастья примету, тебя, красотою и образом дивный, 

       Редким умом одаренный; блаженных родителей сын ты!" 

       Вновь Дарданиду вещал благодетельный Гермес посланник:

       "Истинно всё и разумно ты, старец почтенный, вещаешь.

380    Но скажи мне еще, и сущую правду поведай:

       Ты высылаешь куда-либо столько богатств драгоценных 

       К чуждым народам, дабы хоть они у тебя уцелели? 

       Верно, объятые страхом, уже покидаете все вы Трою святую? 

       Таков знаменитый защитник погибнул,

385    Сын твой! В сражениях был он не ниже героев ахейских!"

       Гермесу быстро воскликнул старец Приам боговидный:

       "Кто ты таков, от кого происходишь ты, юноша добрый, 

       Так мне прекрасно напомнивший смерть злополучного сына?"

       Старцу ответствовал вновь благодетельный Гермес посланник:

390    "Ты испытуешь меня, вопрошая о Гекторе дивном. 

       Часто, часто я сам на боях, прославляющих мужа, 

       Гектора видел, и даже в тот день, как, к судам отразивши, 

       Он побеждал аргивян, истребляя крушительной медью. 

       Стоя вдали, удивлялись мы Гектору; с вами сражаться.

395    Нам Ахиллес запрещал, на царя Агамемнона гневный.

       Я Ахиллесов служитель, в одном корабле с ним приплывший;

       Родом и я мирмидонец; родитель мой храбрый Поликтор;

       Муж и богатый и старец, как ты, совершенно маститый. 

       Шесть у Поликтора в доме сынов, а седьмой пред тобою;

400    Жребий меж братьев упал на меня, чтоб идти с Ахиллесом. 

       Ныне осматривать поле пришел от судов я: заутра 

       Боем на город пойдут быстроокие мужи ахейцы. 

       Все негодуют они на долгую праздность; не могут 

       Бранного пыла мужей обуздать воеводы ахеян".

405    Гермесу паки ответствовал старец Приам боговидный:

       "Ежели подлинно ты Ахиллеса Пелида служитель, 

       Друг, не сокрой от меня, умоляю, поведай мне правду:

       Сын мой еще ль при судах иль уже Ахиллес быстроногий 

       Тело его рассеченное псам разметал мирмидонским?"

410    Старцу ответствовал вновь благодетельный Гермес посланник:

       "Старец, ни псы не терзали, ни птицы его не касались;

       Он и поныне лежат у судов Ахиллеса, под кущей,

       Всё, как и был, невредимый: двенадцатый день, как лежит он

       Мертвый, - но тело не тлеет, к нему не касаются червя,

415    Быстрые черви, которые падших в бою пожирают.

       Правда, его ежедневно, с восходом Денницы священной, 

       Он беспощадно волочит вкруг гроба любезного друга;

       Но мертвец невредим; изумишься ты сам, как увидишь:

       Свеж он лежит, как росою умытый; нет следа от крови,

420    Члена не видно нечистого; язвы кругом затворились, 

       Сколько их ни было: много суровая медь нанесла их. 

       Так милосердуют боги о сыне твоем знаменитом, 

       Даже и мертвом: любезен он сердцу богов олимпийских".

       Рек он, - и старец, исполняся радости, быстро воскликнул:

425    "Благо, мой сын, приносить небожителям должные дани! 

       Гектор, - о если бы жил он! - всегда в благоденственном доме 

       Помнил бессмертных богов, на великом Олимпе живущих;

       Боги за то и по смертной кончине его помянули. 

       Но преклонися, прими от меня ты прекрасный сей кубок

430    И, охраняя меня, проводи, под покровом бессмертных,

       В стан мирмидонский, пока не приду к Ахиллесовой куще".

       Вновь Дарданиду ответствовал Гермес, посланник Зевеса:

       "Младость мою соблазняешь ты, старел, но я не склонюся

       Дара, какой предлагаешь мне, тайно принять от Пелида. 

435    Я уважаю Пелида и сердцем страшусь от героя 

       Дар похищать, чтобы после меня беда не постигла;

       Но с тобою сопутствовать рад я землею и морем;

       Рад я тебя проводить и до славного Аргоса града;

       И с таким путеводцем к тебе не приближится смертный".

440    Рек, и на царских коней в колесницу вскочил Эриуний;

       Быстро и бич и бразды захватил в могучие руки;

       Коням и мескам вдохнул необычную рьяность и силу, 

       И когда принеслися ко рву и стене корабельной, 

       Где незадолго над вечерей стражи ахеян трудились,-

445    Всех их в сон погрузил благодетельный аргоубийца;

       Башни запор отодвинул, врата растворил и Приама 

       Ввез внутрь стены и за ним с дорогими дарами повозку. 

       Но лишь предстали они к Ахиллесовой куще великой

       (Кущу царю своему мирмидонцы построили в стане

450    Крепко из бревен еловых и сверху искусно покрыли

       Мшистым, густым камышом, по влажному лугу набравши;

       Около кущи устроили двор властелину широкий, 

       Весь оградя частоколом; ворота его запирались 

       Толстым засовом еловым; трое ахеян вдвигали,

455    Трое с трудом отымали огромный замок сей воротный 

       Сильных мужей; но Пелид и один отымал его быстро) -

       Те благодетельный Гермес отверз перед старцем ворота, 

       Ввез дары знаменитые славному сыну Пелея, 

       Спрянул на дол с колесницы и так провещал к Дарданиду:

460    "Бог пред тобою, о старец, бессмертный, с Олимпа нисшедший, 

       Гермес: отец мой меня тебе ниспослал путеводцем. 

       Я совершил и к Олимпу обратно иду; всенародно 

       Я не явлюсь Ахиллеса очам: не достойно бы было 

       Богу бессмертному видимо чествовать смертного мужа.

465    Ты же иди и, вошед, обыми Ахиллесу колена;

       Именем старца родителя, матери многопочтенной, 

       Именем сына моли, чтобы тронуть высокую душу".

       Так возгласивши, к Олимпу великому быстро вознесся 

       Гермес. Приам, с колесницы стремительно прянув на землю,

470    Там оставляет Идея, дабы он стоял, охраняя

       Коней и месков; а сам устремляется прямо в обитель, 

       Где Ахиллес находился божественный. Там Пелейона 

       Старец увидел; друзья в отдаленье сидели; но двое, 

       Отрасль Арея Алким и смиритель коней Автомедон,

475    Близко стоя, служили; недавно он вечерю кончил,

       Пищи вкусив и питья, и пред ним еще стол оставался. 

       Старец, никем не примеченный, входит в покой и, Пелиду 

       В ноги упав, обымает колена и руки целует, - 

       Страшные руки, детей у него погубившие многих!

480    Так, если муж, преступлением тяжким покрытый в отчизне, 

       Мужа убивший, бежит и к другому народу приходит, 

       К сильному в дом,- с изумлением все на пришельца взирают,- 

       Так изумился Пелид, боговидного старца увидев;

       Так изумилися все, и один на другого смотрели.

485    Старец же речи такие вещал, умоляя героя:

       "Вспомни отца своего, Ахиллес, бессмертным подобный, 

       Старца, такого ж, как я, на пороге старости скорбной! 

       Может быть, в самый сей миг и его, окруживши, соседи 

       Ратью теснят, и некому старца от горя избавить.

490    Но, по крайней он мере, что жив ты, и зная и слыша, 

       Сердце тобой веселит и вседневно льстится надеждой 

       Милого сына узреть, возвратившегось в дом из-под Трои. 

       Я же, несчастнейший смертный, сынов возрастил браноносных 

       В Трое святой, и из них ни единого мне не осталось!

495    Я пятьдесят их имел при нашествии рати ахейской:

       Их девятнадцать братьев от матери было единой;

       Прочих родили другие любезные жены в чертогах;

       Многим Арей истребитель сломил им несчастным колена. 

       Сын оставался один, защищал он и град наш, и граждан;

500    Ты умертвил и его, за отчизну сражавшегось храбро, 

       Гектора! Я для него прихожу к кораблям мирмидонским;

       Выкупить тело его приношу драгоценный я выкуп. 

       Храбрый! почти ты богов! над моим злополучием сжалься, 

       Вспомнив Пелея отца: несравненно я жалче Пелея!

505    Я испытую, чего на земле не испытывал смертный:

       Мужа, убийцы детей моих, руки к устам прижимаю!"

       Так говоря, возбудил об отце в нем плачевные думы;

       За руку старца он взяв, от себя отклонил его тихо. 

       Оба они вспоминая: Приам - знаменитого сына,

510    Горестно плакал, у ног Ахиллесовых в прахе простертый;

       Царь Ахиллес, то отца вспоминая, то друга Патрокла, 

       Плакал, и горестный стон их кругом раздавался по дому. 

       Но когда насладился Пелид благородный слезами 

       И желание плакать от сердца его отступило,-

515    Быстро восстал он и за руку старца простертого поднял, 

       Тронут глубоко и белой главой, и брадой его белой;

       Начал к нему говорить, устремляя крылатые речи:

       "Ах, злополучный! много ты горестей сердцем изведал! 

       Как ты решился, один, при судах мирмидонских явиться.

520    Мужу пред очи, который сынов у тебя знаменитых

       Многих повергнул? В груди твоей, старец, железное сердце! 

       Но успокойся, воссядь, Дарданион; и как мы ни грустны, 

       Скроем в сердца и заставим безмолвствовать горести наши. 

       Сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит:

525    Боги судили всесильные нам, человекам несчастным, 

       Жить на земле в огорчениях: боги одни беспечальны. 

       Две глубокие урны лежат перед прагом Зевеса, 

       Полны даров: счастливых одна и несчастных другая. 

       Смертный, которому их посылает, смесивши, Кронион,

530    В жизни своей переменно и горесть находит и радость;

       Тот же, кому он несчастных пошлет,- поношению предан;

       Нужда, грызущая сердце, везде пег земле его гонит;

       Бродит несчастный, отринут бессмертными, смертными презрен. 

       Так и Пелея - дарами осыпали светлыми боги 

535    С юности нежной; украшенный выше сынов земнородных 

       Счастьем, богатством, владыка могучий мужей мирмидонских, 

       Смертный, супругой богиню приял от руки он бессмертных. 

       Бог и ему ниспослал злополучие: он не имеет 

       В доме своем поколения, сына, наследника царства.

540    Сын у Пелея один, кратковечный; но я и доныне

       Старца его не покою; а здесь, от отчизны далеко,

       Здесь я в Троаде сижу и тебя и твоих огорчаю. 

       Сам ты, о старец, мы слышали, здесь благоденствовал прежде. 

       Сколько народов вмещали обитель Макарова, Лесбос,

545    Фригия, край плодоносный, а здесь - Геллеспонт бесконечный:

       Ты среди всех, говорят, и богатством блистал и сынами. 

       Но, как беду на тебя ниспослали небесные боги, 

       Около Трои твоей неумолкная брань и убийство. 

       Будь терпелив и печалью себя не круши беспрерывной: 

550    Ты ничего не успеешь, о сыне печаляся; плачем 

       Мертвого ты не подымешь, но горе свое лишь умножишь!"

       Сыну Пелея ответствовал старец Приам боговидный:

       "Нет, не сяду я, Зевсов любимец, доколе мой Гектор 

       В куще лежит, погребенью не преданный! Дай же скорее, 

555    Дай сим очам его видеть! а сам ты прими искупленье:

       Мы принесли драгоценное. О, насладись им и счастлив 

       В край возвратися родимый, когда ты еще позволяешь 

       Старцу мне бедному жить и солнца сияние видеть!"

       Грозно взглянув на него, говорил Ахиллес быстроногий!

560    "Старец, не гневай меня! Разумею и сам я, что должно 

       Сына тебе возвратить: от Зевса мне весть приносила 

       Матерь моя среброногая, нимфа морская Фетида. 

       Чувствую, что и тебя (от меня ты, Приам, не сокроешь) 

       Сильная бога рука провела к кораблям мирмидонским;

565    Нет, не осмелился б смертный, и младостью пылкой цветущий, 

       В стан наш вступить: ни от стражей недремлющих он бы не скрылся, 

       Ни засовов легко б на воротах моих не отдвинул. 

       Смолкни ж, и более мне не волнуй ты болящего сердца; 

       Или страшись, да тебя, невзирая, что ты и молитель,

570    В куще моей я не брошу и Зевсов завет не нарушу".

       Так говорил; устрашился Приам и, покорный, умолкнул. 

       Сын же Пелеев, как лев, из обители бросился к двери:

       Но не один, за царем устремилися два из клевретов, 

       Сильный Алким и герой Автомедон, которых меж другов

575    Более всех Пелейон почитал, по Патрокле умершем. 

       Быстро они от ярма отрешили и коней и месков;

       В кущу ввели и глашатая старцева; там посадивши 

       Мужа на стуле, поспешно с красивого царского воза 

       Собрали весь многоценный за голову Гектора выкуп;

580    Две лишь оставили ризы и тонкий хитон хитротканый,

       С мыслью, чтоб тело покрытое в дом отпустить от Пелида. 

       Он же, вызвав рабынь, повелел и омыть, и мастями 

       Тело намазать, но тайно, чтоб сына Приам не увидел:

       Он опасался, чтоб гневом не вспыхнул отец огорченный,

585    Сына узрев, и чтоб сам он тогда не подвигнулся духом 

       Старца убить и нарушить священные Зевса заветы. 

       Тело рабыни омыли, умаслили мастью душистой, 

       В новый одели хитон и покрыли прекрасною ризой;

       Сам Ахиллес и поднял, и на одр положил Приамида,-

590    Но друзья совокупно на блещущий воз положили. 

       Он же тогда возопил, именуя любезного друга:

       "Храбрый Патрокл! не ропщи на меня ты, ежели слышишь 

       В мрачном Аиде, что я знаменитого Гектора тело 

       Выдал отцу: не презренными он заплатил мне дарами;

595    В жертву тебе и от них принесу я достойную долю".

       Так произнес - и под сень возвратился Пелид благородный;

       Сел на изящно украшенных креслах, оставленных прежде, 

       Против Приама стоявших, и слово к нему обратил он:

       "Сын твой тебе возвращен, как желал ты, божественный старец;

600    Убран лежит на одре. С восходом Зари возвращаясь, 

       Сам ты увидишь его; но теперь мы о пище воспомним. 

       Пищи забыть не могла и несчастная матерь Ниоба, 

       Матерь, которая разом двенадцать детей потеряла, 

       Милых шесть дочерей и шесть сыновей расцветавших.

605    Юношей Феб поразил из блестящего лука стрелами, 

       Мстящий Ниобе, а дев - Артемида, гордая луком. 

       Мать их дерзала равняться с румяноланитою Летой:

       Лета двоих, говорила, а я многочисленных матерь! 

       Двое сии у гордившейся матери всех погубили.

610    Девять дней валялися трупы; и не было мужа

       Гробу предать их: в камень людей превратил громовержец. 

       Мертвых в десятый день погребли милосердые боги. 

       Плачем по них истомяся, и мать вспомянула о пище. 

       Ныне та мать на скалах, на пустынных горах Сипилийских,

615    Где, повествуют, богини покоиться любят в пещерах, 

       Нимфы, которые часто у вод Ахелоевых пляшут,- 

       Там, от богов превращенная в камень, страдает Ниоба. 

       Так, божественный старец, и мы помыслим о пище. 

       Время тебе остается оплакать любезного сына,

620    В Трою привезши; там для тебя многослезен он будет".

       Рек - и, стремительно встав, Ахиллес белорунную, овцу 

       Сам закалает; друзья, обнажив и опрятав, как должно, 

       В мелкие части искусно дробят, прободают рожнами, 

       Ловко пекут на огне и готовые части снимают.

625    Хлеб между тем принесши, поставил на стол Автомедон

       В пышных корзинах; но брашно делил Ахиллес благородный. 

       Оба к предложенным яствам питательным руки простерли. 

       И когда питием и пищей насытили сердце, 

       Долго Приам Дарданид удивлялся царю Ахиллесу,

630    Виду его и величеству: бога, казалось, он видит. 

       Царь Ахиллес удивлялся равно Дарданиду Приаму, 

       Смотря на образ почтенный и слушая старцевы речи. 

       Оба они наслаждались, один на другого взирая;

       Но наконец возгласил к Ахиллесу божественный старец:

635    "Дай мне теперь опочить, Зевесов любимец! позволь мне

       Сном животворным хоть несколько в доме твоем насладиться.

       Ибо еще ни на миг у меня не смыкалися очи

       С дня, как несчастный мой сын под твоими руками погибнул;

       С оного дня лишь стенал и несчетные скорби терпел я,

640    Часто в оградах дворовых по сметищам смрадным валяясь. 

       Ныне лишь яствы вкусил и вина пурпурового ныне 

       Принял в гортань; но до этой поры ничего не вкушал я".

       Так говорил; Ахиллес приказал и друзьям и рабыням 

       Стлать на крыльце две постели и снизу хорошие полсти

645    Бросить пурпурные, сверху ковры разостлать дорогие 

       И шерстяные плащи положить, чтобы старцам одеться. 

       Вышли рабыни из дому с пылающим светочем в дланях;

       Скоро они, поспешившие, два уготовали ложа. 

       И Приаму шутя говорил Ахиллес благородный:

650    "Спи у меня на дворе, пришелец любезный, да в дом мой 

       Вдруг не придет кто-нибудь из данаев, которые часто 

       Вместе совет совещать в мою собираются кущу. 

       Если тебя здесь кто-либо в пору ночную увидит, 

       Верно, царя известит, предводителя воинств Атрида;

655    И тогда замедление в выкупе мертвого встретишь. 

       Слово еще, Дарданид; объяснися, скажи откровенно:

       Сколько желаешь ты дней погребать знаменитого сына? 

       Столько я дней удержуся от битв, удержу и дружины".

       Сыну Пелея ответствовал старец Приам боговидный:

660    "Ежели мне ты позволишь почтить погребением сына - 

       Сим для меня, Ахиллес, величайшую милость окажешь. 

       Мы, как ты знаешь, в стенах заключенные; лес издалека 

       Должно с гор добывать; а трояне повергнуты в ужас. 

       Девять бы дней мне желалось оплакивать Гектора в доме;

665    Гробу в десятый предать и пир похоронный устроить;

       В первый-на-десять мертвому в память насыпать могилу;

       Но в двенадцатый день ополчимся, когда неизбежно".

       Старцу ответствовал вновь быстроногий Пелид благородный:

       "Будет и то свершено, как желаешь ты, старец почтенный. 

670    Брань прекращаю на столько я времени, сколько ты просишь".

       Так произнес Ахиллес - и Приамову правую руку 

       Ласково сжал, чтобы сердце его совершенно спокоить. 

       Так отпустил; и они на переднем крыльце опочили, 

       Вестник и царь, обращая в уме своем мудрые думы. 

675    Но Ахиллес почивал в глубине крепкостворчатой кущи, 

       И при нем Брисеида, румяноланитая дева.

       Все, и бессмертные боги, и коннодоспешные мужи, 

       Спали целую ночь, усмиренные сном благодатным. 

       Гермеса токмо заботного сон не осиливал сладкий, 

680    Думы в уме обращавшего, как Дарданида Приама

       Вывесть из стана, привратным незримого стражам священным. 

       Став над главою Приамовой, так возгласил Эриуний:

       "Ты не радишь об опасности, старец, и так беззаботно 

       Спишь у враждебных мужей, пощаженный Пелеевым сыном! 

685    Многие дал ты дары, чтобы выкупить мертвого сына;

       Но за живого тебя троекратной ценою заплатят 

       Дети твои, у тебя остающиесь, если узнает 

       Царь Атрейон о тебе и ахейцы другие узнают".

       Так провещал; ужаснулся Приам и глашатая поднял. 

690    Гермес мгновенно запряг им и коней, и месков яремных;

       Сам через стан их быстро прогнал, и никто не увидел. 

       Но лишь достигнули путники брода реки светловодной, 

       Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным, 

       Там благодетельный Гермес обратно вознесся к Олимпу.

695    В ризе златистой Заря простиралась над всею землею. 

       Древний Приам, и стенящий и плачущий, гнал к Илиону 

       Коней, а мески везли мертвеца. И никто в Илионе 

       Их не узнал от мужей и от жен благородных троянских 

       Прежде Кассандры прекрасной, златой Афродите подобной.

700    Рано на замок восшед, издали в колеснице узнала 

       Образ отца своего и глашатая громкого Трои;

       Тело узрела на месках, на смертном простертое ложе;

       Подняла горестный плач и вопила по целому граду:

       "Шествуйте, жены и мужи! Смотрите на Гектора ныне,

705    Вы, что живого, из битв приходившего, прежде встречали 

       С радостью: радостью светлой и граду он был и народу!"

       Так вопияла; и вдруг ни жены не осталось, ни мужа 

       В Трое великой; грусть несказанная всех поразила,- 

       Все пред вратами столпилися в встречу везомого тела.

710    Всех впереди молодая супруга и нежная матерь

       Плакали, рвали власы и, на труп исступленно бросаясь, 

       С воплем главу обнимали; столпившиесь плакали стоя. 

       Верно, и целый бы день до заката блестящего солнца, 

       Плача над Гектором храбрым, рыдали толпы за вратами,

715    Если бы старец Приам не воззвал с колесницы к народу:

       "Дайте дорогу, друзья, чтобы мески проехали; после 

       Плачем вы все насыщайтесь, как мертвого в дом привезу я!"

       Так говорил; расступилась толпа и открыла дорогу. 

       К славному дому привезши, на пышно устроенном ложе 

720    Тело они положили; певцов, начинателей плача, 

       Подле него поместили, которые голосом мрачным 

       Песни плачевные пели; а жены им вторили стоном. 

       Первая подняла плач Андромаха, младая супруга,

       Гектора мужеубийцы руками главу обнимая:

725    "Рано ты гибнешь, супруг мой цветущий, рано вдовою 

       В доме меня покидаешь! А сын, бессловесный младенец, 

       Сын, которому жизнь, злополучные, мы даровали! 

       Он не достигнет юности! Прежде во прах с оснований 

       Троя рассыплется: пал ты, хранитель ее неусыпный,

730    Ты, боронитель и града, защитник и жен и младенцев! 

       Скоро в неволю они на судах повлекутся глубоких;

       С ними и я неизбежно; и ты, мое бедное чадо, 

       Вместе со мною; и там, изнуряясь в работах позорных, 

       Будешь служить властелину суровому; или данаец

735    За руку схватит тебя и с башни ударит о землю, 

       Мстящий за трату плачевную брата, отца или сына, 

       Гектором в битвах сраженного; много могучих данаев, 

       Много под Гектора дланью глодало кровавую землю. 

       Грозен великий отец твой бывал на погибельных сечах;

740    Плачут о нем до последнего все обитатели Трои.

       Плач, несказанную горесть нанес ты родителям бедным, 

       Гектор! Но мне ты оставил стократ жесточайшие скорби! 

       С смертного ложа, увы! не простер ты руки мне любезной;

       Слова не молвил заветного, слова, которое б вечно

745    Я поминала и ночи и дни, обливаясь слезами!"

       Так говорила, рыдая; и с нею стенали троянки. 

       Тут между ними Гекуба рыдательный плач подымает:

       "Гектор, из верх мне детей наиболее сердцу любезный! 

       Был у меня и живой ты богам всемогущим любезен;

750    Боги с небес о тебе и по смертной кончине пекутся! 

       Прочих сынов у меня Ахиллес, быстроногий ристатель, 

       Коих живых полонил, за моря пустынные продал, 

       В Имброс, в далекий Самос и в туманный, беспристанный Лемнос;

       Но, тебя одолев и оружием душу исторгнув,

755    Как он ни долго влачил вкруг могилы Патрокла любимца, 

       Коего ты одолел,- но его, мертвеца, он не поднял! 

       Ты ж у меня, как росою омытый, покоишься в доме, 

       Свежий, подобно как смертный, которого Феб сребролукий 

       Легкой стрелою своей, налетевший незапно, сражает".

760    Так вопияла Гекуба, и плач возбудила всеобщий. 

       Третья Елена Аргивская горестный плач подымает:

       "Гектор! деверь почтеннейший, сродник, любезнейший сердцу! 

       Ибо уже мне супруг Александр знаменитый, привезший 

       В Трою меня, недостойную! Что не погибла я прежде! 

765    Ныне двадцатый год круговратных времен протекает 

       С оной поры, как пришла в Илион я, отечество бросив;

       Но от тебя не слыхала я злого, обидного слова. 

       Даже, когда и другой кто меня укорял из домашних, 

       Деверь ли гордый, своячина, или золовка младая,

770    Или свекровь (а свекор всегда, как отец, мне приветен), 

       Ты вразумлял их советом и каждого делал добрее 

       Кроткой твоею душой и твоим убеждением кротким. 

       Вот почему о тебе и себе я, несчастнейшей, плачу! 

       Нет для меня, ни единого нет в Илионе обширном

775    Друга или утешителя: всем я равно ненавистна!"

       Так вопияла она, - и стенал весь народ неисчетный. 

       Старец Приам наконец обращает слово к народу:

       "Ныне, трояне, свозите вы лес в Илион; не страшитесь 

       Войска ахейского тайных засад: Ахиллес знаменитый 

780    Сам обещал, отпуская меня от судов мирмидонских,

       Нас не тревожить, доколе двенадцатый день не свершится".

       Так говорил, - и они лошаков и волов подъяремных 

       Скоро в возы запрягли и пред градом немедля собрались. 

       Девять дней они в Трою множество леса возили;

785    В день же десятый, лишь, свет разливая, Денница возникла, 

       Вынесли храброго Гектора с горестным плачем трояне;

       Сверху костра мертвеца положили и бросили пламень.

       Рано, едва розоперстая вестница утра явилась, 

       К срубу великого Гектора начал народ собираться. 

790    И лишь собралися все (неисчетное множество было), 

       Сруб угасили, багряным вином оросивши пространство 

       Всё, где огонь разливался пылающий; после на пепле 

       Белые кости героя собрали и братья и други, 

       Горько рыдая, обильные слезы струя по ланитам.

795    Прах драгоценный собравши, в ковчег золотой положили, 

       Тонким обвивши покровом, блистающим пурпуром свежим. 

       Так опустили в могилу глубокую и, заложивши, 

       Сверху огромными частыми камнями плотно устлали;

       После курган насыпали; а около стражи сидели,

800    Смотря, дабы не ударила рать меднолатных данаев. 

       Скоро насыпав могилу, они разошлись; напоследок 

       Все собралися вновь и блистательный пир пировали 

       В доме великом Приама, любезного Зевсу владыки.

       Так погребали они конеборного Гектора тело.



Назад к разделу


Поиск: